Когда ей позвонила сестра и сказала, что Леша умер, Оля молча нажала сброс и ушла в ванную. Я ходила возле запертой двери и слышала как льется вода и всхлипывает Оля. Она сидела на краешке ванной и держала фотографию, на которой были изображены веселые мальчишки и девчонки. Я села рядом и долго смотрела на старое фото, пытаясь угадать, кто из этих пацанов Леша. – Он был мой друг. Вот это,– она показала на девочку в модных афрокосичках,– я, вот – он. Это, – она перечислила имена, – покойники. Мне было 17, прошло 10 лет и вот на всех фотографиях того времени я в окружении покойников.
Она вернулась. Но многие из ее друзей не вернулись. Теперь ушел еще один. Лечение наркомании вообще (в России – в особенности) малоэффективно.
Подруга качает головой и одними губами шепчет: «Идиоты, мы все были идиоты. Людям порой хочется обратно в юность, но не мне. Как вспомню эту черную дыру в душе, этот ужас – нет, ну его. Буду взрослой». Я знала, что долгие годы после лечения от наркозависимости она сидела на антидепрессантах. Наркоманы долго не живут, вне зависимости от вида употребляемого наркотика. Они утрачивают инстинкт самосохранения.
Около 60% наркоманов в течение первых лет после приобщения к наркотикам предпринимают попытку к самоубийству. Многим это удается. Другие уходят, измучив себя и своих близких. Как ушел двадцатишестилетний Алеша, под крик своей матери: «Маленький мой, что же это, маленький мой!» Он любил все красивое. Он и сам был красивым, остроумным, стильным. До тех пор, пока не подсел на героин. Впрочем, потом он уже был не он. Вот он стоит возле школы, курит первую сигарету, переживает из-за новых нелепых ботинок и думает о новенькой девочке. Мимо проходит ненавистная физичка: «Куришь? Родителей в школу! И запомни – сигарета губит тебя!» Она абсолютно права. А новенькая девочка проходит мимо, не поворачивая головы. Вот он стоит возле института, курит и крутит телефон: «Напишет, не напишет та красивая, гордая, умная?»
Переживает, прогуливая очередную пару, и чувствует себя неудобно перед родителями. Вот он лежит мокрый в кровати. Скелет, оставшийся от истлевшего тела. Пустой желудок пульсирует и выплескивает наружу зеленую слизь. Он давится этой мокротой и плачет, в глазах рябит, волосы слиплись, холодные капли пота стекают по вискам. Ему кажется, что его горячая, иссохшая кожа – это колючая и мокрая одежда, прилипшая к голому телу. У него фобия: отвращение к воде. У него вообще много фобий. Он не хочет есть, не хочет пить. Лишь после дозы ему хочется сладкого. – Господи, а теперь что? – думает он. – Господи. Что же просить у тебя? Нет права просить тебя. Освободи меня, господи, забери меня, не могу я. Он часто чихает, из носа непрерывно течет. От любых звуков ему физически больно. А впереди – ночь. От ужаса тело леденеет. Одежда и одеяло не согревают. Колотит от пронзительного холода. Руки в подмышки, потом в пах – поза умирающего. Дышать нечем.
Озноб 15 минут, 25 минут, час. Сердце стучит в бешеном ритме. Он проваливается и несется куда-то в лифте, хватаясь рукой за скользкие стены. И тут понимает, что это не стены, это чьи-то оголенные мышцы и голова, из которой смотрят безумные черные глазницы без ресниц и бровей. Они напряженно следят за каждым его движением и втягивают в себя. В ужасе он выныривает из кошмаров, которые снятся каждую ночь. Течет пот, слюни, течет из ануса. Желудок пустой, поэтому течет просто вода. Как давно он не был на улице. Как быстро прошли весна и лето, как быстро летит время. Если приходится выходить на улицу, прохожие брезгливо морщатся: «Наркоман». Отсутствие понимания у людей, у властей и даже у медицинского персонала по отношению к группам риска приводит к еще большей беде. Нет, он не наркоман. Он – больной, очень больной человек. Нет людей среди наркоманов – так говорят.
Да, они готовы на что угодно за дозу бодяжного героина. Не в человеческих силах терпеть нечеловеческую боль. Та красивая, гордая, умная, в которую Леша был влюблен в институте, начала с травы. Так, за компанию. Обычно так и происходит. Потом она продавала не только тело, но и душу за «полдорожки». Человек, которого наркотик превратил в животное. Встать он уже не в силах, ноги превратились в дрожащее желе. «Мама?! Отстаньте все! Что вам от меня нужно! Вы не можете помочь! Мне никто не может помочь!» – ему уже не стыдно перед родителями. Наркотик снимает все оценочные барьеры.
Ему ничего не нужно, кроме одного: нужен герыч, ге-ро-ин, гер! Чтобы просто почувствовать свое тело, высохнуть от этого ледяного, липкого пота, увидеть свет. Когда не кололся, нюхал кокаин. В то время ему казалось, что успеваешь сделать больше в таком состоянии: работать по 24 часа в сутки, отдыхать, танцевать, веселиться. Потом кокаина, этого психостимулятора, стало не хватать. Длительное употребление кокаина и марихуаны ведет к психозам и затяжным депрессиям.
Героин превращает в рабство сразу, вызывая неизлечимую зависимость. Он похож на эндорфины – «гормоны удовольствия». Эти гормоны – главное звено противоболевой системы организма, они регулируют эмоции.
Героин постепенно подменяет их, и организм перестает вырабатывать собственные обезболивающие. После дозы становится тепло, на время окутывает спокойствие. «Ма-ма. Какая ты красивая, молодая».
А маме от бессилия и горя хочется выть, замотать голову полотенцем и оказаться на другой планете.
«А сейчас Алешенька прочитает стихи!» –Давай, сынок, не бойся, – шепчет ласково мама и ставит маленького взволнованного мальчугана на стул. Он не боится, он расскажет.
А теперь что? Где он? Никого от того ребенка, школьника, студента не осталось…
Все мы слышали истории, как под действиями стимуляторов творили многие писатели и музыканты. Но в конечном итоге это приводит к разрушению нервной системы и личности. Сначала мозг становится помойкой, потом тело.
Легких наркотиков и безопасного алкоголя не бывает, все они формируют зависимость. Самым сильным наркотиком считается алкоголь, потом – героин.
Сигарета, рюмка, шприц – это русская рулетка. Первая попытка может стать смертельной. И если не сразу, однажды выстрел все-таки раздастся.
Любой может упасть. Главное – вовремя протянуть руку.
В юности и меня тянула эта «романтика», черт знает почему. Хорошо, у меня обнаружился иммунитет и аллергия на всякого рода дрянь…
Никаких выводов, собственно, у меня нет. Это просто иллюстрация к одной из самых страшных сторон жизни. Вот молодым хочется сказать: не надо пробовать! Потому что потом – все. Это только кажется, что сознание расширяется. Чтобы его расширить, нужно им сначала обзавестись, и потом – это можно сделать без наркотиков, не попадая в морг, не впадая в кому.
Нет тут ничего прикольного и крутого. А самое главное: всё это ничего не дает. Только попусту растрачиваются силы, время и жизнь. Тот, кто не хочет однажды увидеть вдали мелькнувший хвост своей зря потраченной жизни, должен иметь ясную голову.
Знаю, это похоже на кудахтанье нудной училки «Нельзя, не надо, берегитесь», но не могу… Жалко. Так жалко…
В 1987 г. Генеральная Ассамблея ООН постановила отмечать 26 июня как Международный день борьбы с наркотиками. В этот день важно и нужно говорить об этой проблеме.
И в то же время статья 46 Федерального закона о наркотических средствах сформулирована так, что любая достоверная информация о наркотиках приравнивается к их пропаганде.
«…необходимо обсуждать не только злоупотребление наркотиками, но и меры по устранению причин этого явления. Атмосферу презрения и пренебрежения, которая окружает наркоманов и только усугубляет эту проблему, можно нарушить лишь обсуждая проблему наркотиков. О них следует говорить открыто и для того, чтобы можно было вовремя решить эту проблему, и чтобы она не приобрела хронический характер». (с) Кофи Аннан.
